Евгений Найштетик: фармацевтические компании уже сейчас готовы брать деньги только за клинический результат
Евгений Найштетик
One-and-Done – новый подход в генетической терапии.
Его суть заключается в том, что введенный препарат заставляет клетки пациента синтезировать свою генную терапию, постоянно меняя нежелательные генетические аномалии носителя.
С точки зрения технологии – это последнее слово биоинженерии, высший пилотаж генетического таргетинга и биоинформатики.С точки зрения экономики здравоохранения и фармацевтической отрасли это тотальная катастрофа.
По сути это уничтожает все традиционные бизнес модели.
Как было раньше?
У нас была когорта хронических пациентов, к примеру, с кардио-, онко патологиями или инфицированных ВИЧ.
Мы брали среднюю продолжительность жизни пациента и считали месячный курс терапии исходя из того экономического блага, которое сулит клинический эффект.
В итоге, к примеру, в развитых странах годовой курс терапии пациентов с ВИЧ в 25 тыс долларов был вполне себе разумной сделкой.
Такая бизнес модель растягивалась на срок действия патента (20 лет) и создавался бизнес план разработки и производства новых лекраственных средств.
На этой основе разрабатывались пайплайны оригинаторных компаний. Дальше, по истечению срока патентной защиты вступали в бой генерические компании со своей ценовой конкуренцией, у оригинаторных компаний резко падала рентабельность из-за одновременного снижения цен и увеличения расходов на маркетинг. Такая схема работала лет 50.
Что произойдет сейчас?
Если раньше терапия хронического пациента в течение его жизни могла стоить до миллиона долларов, а в редких случаях (болезнь Гоше, Фабри, Помпе, мукополисахаридоз и пр.) до 5 млн долларов, то сейчас одноразовая терапия может стоить до 10 млн долларов.
Одна доза с эффектом на всю жизнь.
При этом фармацевтические компании уже сейчас готовы брать деньги только за клинический результат.
Что это означает?
Нужны финансовые инструменты для мобилизации ресурсов не долго по чуть-чуть, а одним ударом и много.
Доля хронических пациентов резко упадет.
One-and-Done резко сокращает период взаимодействия с пациентом.
Генерическим компаниям с подобной терапии вообще ничего не светит, так как оригинаторы могут продать плательщикам не только готовую продукцию, а и технологию.
Т.е. фармацевтические компании могут делать государствам и страховщикам экзиты как стартапы.
Медицинские фонды вне зависимости от структуры вынуждены будут резко перейти из парадигмы HTA в парадигму VBM с горизонтом планирования не менее 20 лет.
Какая архитектура общественных институтов нужна, чтоб иметь возможность внедрять такое долгосрочное планирование пока вообще непонятно.
И самое главное.
Подобные решения не могут существовать в условиях существенной технологической ассиметрии между странами, иначе даже страны со средними доходами никогда не смогут позволить себе подобную терапию.
По сути, нужно резко прирасти в популяции локальных биоинженеров, инфраструктуры и прочее, а так же прогарантировать спрос на излечение целых групп пациентов локальным командам.
В сотрудничестве с признанными центрами компетенции, безусловно.
Иначе никакой ВВП не потянет.
В общем, все не так, все совершенно по-другому.
Мірошник В’ячеслав
Закінчив Київський національий університет культури і мистецтв. У журналістиці - з 2018 року. Працював спортивним оглядачем та займався публіцистикою. У послужному списку також робота на радіо і в друкованому журналі. Зі Svoboda.ua з 2020-го року.